Балерина, педагог-хореограф, писатель

Родилась в Почепе, получила образование юриста.

Училась у именитых хореографов начала XX века.

Была танцовщицей балетной труппы Метрополитен-опера, позже давала сольные концерты в Нью-Йорке, Чикаго, Канаде и Москве.

В 85 лет написала книгу «Я помню» о своём детстве в дореволюционном Почепе.

Летом 1992 года американские газеты пестрели заголовками о женщине, которая в почтенном возрасте (ей было за 80), написала книгу о своём детстве в дореволюционном Почепе. Писателем она стала впервые, специально обучившись этой профессии. Автора звали Фара Линн Краснопольски.

Я встретил девочку
Из далёкой страны.
Чьи речи мне были неведомы
И странны.
Но я взял её за руку,
Мы пустились в весёлый пляс.
Язык танца
— им владеет каждый из нас.
Эдит Сегаль (1902 – 1997), танцовщица, хореограф, писатель

Кем была Фара Линн, и почему о ней вдруг рассказали газеты? Мы можем узнать это из автобиографии, которую она написала в качестве предисловия к своей книге «Я помню».
Фара родилась в первом десятилетии XX века (в некоторых документах указано 14 июля 1902 года) в Почепе в еврейской семье.
Семья была небогатой, состояла из матери (всегда несчастной, по словам Фары), отца (редко бывавшего дома), Фары и её старшей сестры. Когда Фаре было 6 лет, места для неё в гимназии не оказалось, и пришлось два года обучаться самостоятельно (что любознательной девочке не составило труда).

детство, почеп

Фара Линн Краснопольски «Я помню», Издание 1992 года
archive.org

В детстве Фара чувствовала себя одинокой, поскольку родители были заняты выживанием, а сестра не проявляла к ней интереса. Как она позднее напишет, большую часть времени ей приходилось сидеть в одиночестве на крыльце дома в ожидании, когда кто‑нибудь вернётся домой. Чтобы как‑то скрасить свой досуг, Фара начала наблюдать за соседями и копировать их речь и манеры.
Со временем этот навык очень поможет ей в карьере танцовщицы.

Михаил (Моисей) Львович Краснопольский, будущий муж Фары
(четвёртый справа, контрабасист)
газета «Вайнона Дейли Ньюс» от 2 марта 1959 года. newspapers.com

Период Первой мировой войны, а затем революции были голодным временем. Однажды в Почеп навестить свою тётю, а заодно и поесть, приехал юноша, который впоследствии станет мужем Фары. Его звали Михаил Львович Краснопольский. Он считался в Почепе видным гостем из Петрограда: окончил там консерваторию по классу контрабаса и уже сам в ней преподавал. Фаре в то время было 13, Михаил был старше на 10 лет. Его тётя была также родственницей и Фары. Гость вскоре уехал, а семья Фары переехала в Харьков.

«Моим первым воспоминанием было: мне три года, мы спешим домой. Я у папы на руках. Вдалеке слышно пение. Папа говорит: „Они до сих пор распевают революционные песни“. Я чувствую запах папиной шляпы, она приятно пахнет. Мне понравилось, что папа несёт меня. Он никогда больше не брал меня на руки. Я помню звуки и запахи. Мама расскажет мне позже: мы возвращались от тёти Брохи. Песни — это отголоски волнений того года, 1905-го.
Затем я помню себя в пять, следующей по пятам своей сестры, Раи. Она была на четыре года старше, и ей не нравилось, что я всегда болтаюсь под ногами. <…> Мама появлялась в дверях, выглядела большой и грозной. Я прекращала преследовать сестру <…> Мама подходила, брала меня за руку и объясняла: „Рая уже большая девочка, а ты ещё маленькая. Не надо за ней ходить“. Я была худой и беззащитной, мои глаза наполнились слезами. Я спросила маму: „Почему ты всегда занята?“ Она улыбнулась, но не ответила. „А папа, почему его никогда нет дома?“ Мама сказала, что ему приходится быть в разъездах, чтобы продавать меха.
Я помню себя сидящей на крыльце в ожидании, когда кто‑нибудь придёт домой. Годы от трёх до пяти были самыми одинокими в моей жизни».

«Я помню». Издание 1995 года
archive.org

Неспокойное время

В это же время кто‑то из друзей подсказал Фаре, что можно поступить учиться на юриста. Предложение привлекало тем, что это позволяло прокормить себя: студентам обещали стипендию и еженедельный паёк, состоявший из куска хлеба и селёдки. Так Фара стала изучать право, но мечтой всей её жизни была сцена.

Вскоре новое правительство сочло квартиру семьи Фары слишком большой и заставило подселить к себе двух квартиранток из Стародуба. В один из дней девушки заявили, что ждут гостя, и когда Фара открыла дверь, оказалось, что за ней стоит старый знакомый Михаил Краснопольский. С их первой встречи прошло 4 года, но, к удивлению Фары, Моня (как по‑простому звали Михаила Львовича) совсем её не помнил.

В это время он уже преподавал в Харьковской консерватории и выступал в местной опере. Фара влюбилась, всячески пыталась ему понравиться и внушить, что женившись на ней он обретёт невиданное счастье. Но эффект был обратным: Моня уехал в Стародуб к родителям. Сестра Фары, увидев, что та страдает от неразделённой любви, послала в Стародуб телеграмму с сообщением, что Фара при смерти. Моня тот час же вернулся и сделал предложение. Так Фара в 18 лет официально стала мадам Краснопольской.

Вскоре после свадьбы Михаил стал мечтать о концертах в Европе. К этому моменту оба его брата уже несколько лет жили в Америке. При этом многие артисты в то время считали, что в Европе, в частности, в Париже, гораздо больше возможностей для талантливых музыкантов. Америка — для наименее образованных, совсем не для интеллигенции. Но в тот момент, когда Фара получила место советского юриста, Михаил получил от братьев приглашение в Америку. Фаре пришлось выбирать: последовать за мужем или потерять его навсегда.
И она выбрала мужа.

Беженцы Гражданской войны, 1919 год, неизвестный автор
russiainphoto.ru

Стародуб, 1910-1914
pastvu.com

Михаил Краснопольский (крайний справа, контрабассист)
Газета «Декейтер Дейли Ревью» от 20 марта 1959 года. newspapers.com

После окончания гимназии Фара не смогла поступить в университет из-за отсутствия свободных мест. Было лето, и она решила отправиться в Москву попробовать свои силы в одной из ведущих драматических школ страны. Денег у неё не было, остановиться тоже было негде. Фара вспоминает, как была вынуждена ночевать в парадных дорогих московских домов. И только тогда она поняла, что все учебные заведения летом закрыты. По возвращении домой Фара узнала, что её мать заболела тифом. Она чувствовала себя виноватой, считая болезнь матери наказанием за свой эгоизм.

Москва, 1912-1917
pastvu.com

Время в России было непростым, шла гражданская война. Но, несмотря на голод и лишения, энергия Фары в те дни была неисчерпаема. Она вставала в шесть утра и при свете небольшой свечки два часа упражнялась в игре на фортепиано. Затем шла на работу, где полдня работала машинисткой. Работа давала право на обед в общественной столовой. Обед был бесплатным, но приходилось зажимать нос, чтобы не чувствовать неприятный запах супа, который позволял ей выжить. После работы Фара изучала поэзию и пьесы в драматическом кружке, все ещё не теряя надежды стать актрисой.
И все это на фоне того, что люди умирали каждый день. Мать Фары никогда не знала, жива ли она, пока та находилась где‑то вне дома.

Бойцы Первой конной армии Буденного, январь 1920
russiainphoto.ru

Новое имя

Когда Михаил Львович устроился на работу музыкантом в кинотеатр, они съехали на съёмное жильё, и у них родился сын Юрий — будущий известный дирижёр.

Доехав до Европы, пара была вынуждена долго ждать получения американской визы. Дорога до США заняла несколько месяцев. Наконец они прибыли в Чикаго и поселились у родственников Михаила Львовича. Из заявления на получение американского гражданства мы узнаем, что при рождении Фару нарекли Ханной. Фара приехала в США как Ханна Краснопольская, хотя сама она об этом нигде не рассказывает. Впоследствии Ханной она назовёт главную героиню своей книги «Я помню».

После рождения сына встал вопрос, какое занятие в новой стране может найти себе эмигрантка без знания языка. Пришёл на помощь универсальный язык танца: Фара записалась в студию, которой руководил знаменитый русский балетмейстер Адольф Больм — танцор труппы Мариинского театра и участник Русских сезонов Дягилева. Фара два года усердно училась, используя спинку кроватки сына как балетный станок.

Адольф Больм и Тамара Карсавина в балете «Шехеразада»
Библиотека Конгресса

Адольф Больм
adolphbolm.com

Адольф Больм в роли Садко, 1916 год
Коллекция Гарвардского театра, Библиотека Хоутона, Гарвардский университет

Метрополитан опера

К тому времени Михаил Краснопольский уже играл в Чикагском симфоническом оркестре. Оркестр выступал на летних фестивалях Метрополитан опера в Равиния парк (пригород Чикаго). Фару взяли в балетную труппу этого фестиваля, и она шесть летних сезонов танцевала для Метрополитан. Примерно в это же время у неё родилась дочь Мара.

Фаре даже удалось выступить в Москве в 1935 году, после чего ей предложили концертный тур по Советскому Союзу. Но ему не суждено было состояться.

Хореографом в Метрополитан была знаменитая Рут Пейдж. На видео ниже можно посмотреть одно из представлений её танцевальной труппы. В настоящее время Чикагский киноархив датирует запись 1930-м годом, это номер на музыку Равеля «Болеро». Времена ещё немого кино, поэтому звука в записи нет.
Рут Пейдж исполняет главную партию (женщина в белом).
На Фару похожа третья справа танцовщица.

Равиния парк, главный вход. Из книги «Создание северного побережья Чикаго: история пригорода»
archive.org

Беннингтон-колледж

От друзей-танцоров Фара узнала, что в Беннингтонском колледже открывается курс танца модерн для профессиональных балерин. Она пристроила детей в летние лагеря, заняла денег и уехала учиться в Беннингтон. Шёл 1936 год.

Подозревала она в тот момент или нет, но Фаре посчастливилось учиться у легендарных мастеров в период расцвета их таланта. Её преподавателями была знаменитая «великая четвёрка» хореографов: Марта Грэм, Дорис Хамфри, Ханья Хольм, Чарльз Вейдман.

Беннингтонский колледж в 1930-х
Денверский университет

Танцоры тренируются на лужайке Беннингтонского колледжа
Денверский университет

В состав студентов Беннингтонской школы танца входили как любители, так и профессиональные танцоры. Но многие студенты и сами были учителями — инструкторами частных студий, учителями средних и высших учебных заведений, преподавателями балета. Фара в числе учащихся 1936 года тоже значилась преподавательницей танцев.

Танец модерн не похож на классический балет. Движения его не всегда плавные, часто более экспрессивные, темы — самые разные, в том числе остросоциальные. Так, сольный номер Фары Линн Краснопольски, который она создала, используя полученные в колледже навыки, назывался «Голод».

Нью-Йорк

Будучи без денег, без жилья и без работы, Фара с детьми сначала поселилась у тёти Михаила. Затем она попросила мужа о материальной поддержке и переехала на шумную 52-ю улицу недалеко от Центрального парка.
В 30-х годах Америка страдала от последствий великой депрессии. Правительству пришлось развернуть федеральную программу для организации рабочих мест, в том числе для работников сферы культуры. И для того, чтобы получить место танцовщицы в этой программе, Фаре пришлось скрывать факт наличия детей.

Государственный танцевальный проект, в котором работала Фара, возглавляла хореограф Хелен Тамирис. Она поставила балет «Как долго, братья?» (How long, brethren?), который рассказывал историю безработных чернокожих южан, и исполнялся под афроамериканские «песни протеста». Фара стала выступать в труппе этого балета на Бродвее. Михаил Львович — с оркестром нью-йоркского Радио-сити. Жизнь наладилась, денег стало больше. Семье удалось перебраться в более просторную квартиру.
На фото ниже Фара Линн Краснопольски (женщина в белой майке) в составе труппы Хелен Тамирис.

Фара мечтала жить в Нью-Йорке. Но у мужа в Чикаго была хорошо оплачиваемая работа на радио, которую он не собирался бросать. И тогда в один из дней Фара взяла детей и сама уехала в город мечты.

Однажды композитор Луи Хорст, сочинявший в Беннингтон-колледже музыку для танцевальных номеров, сказал Фаре: «Если хочешь танцевать, то тебе следует поехать в Нью-Йорк».
Когда Фара вернулась в Чикаго, город показался ей очень провинциальным. Перспектив применить на практике полученные знания не было. И Фара продолжила сотрудничество с Рут Пейдж, труппа которой выступала в театре Гудман, а также гастролировала в Канаде и Нью-Йорке.

Михаил Львович писал жене письма полные тоски и раскаяния. Через шесть месяцев он появился на 52-й улице так же неожиданно, как тогда в Харькове, когда ей было 17 лет.

Жизнь Фары в Нью-Йорке была непростой: утренние репетиции в государственном проекте, ежедневные уроки танца модерн в классе Марты Грэм, класс композиции у Луи Хорста и, где‑то в перерывах, покупка продуктов и готовка. Ещё несколько вечеров в неделю в одной из частных студий Фара сочиняла хореографию для собственных танцевальных номеров.

Луи Хорст и Марта Грэм, начало 1930-х годов
Из книги «Луи Хорст: музыкант в мире танцоров»
archive.org

Книга

Через какое‑то время доктора обнаружили у Фары болезнь сердца, которая не позволяла активно демонстрировать движения. Танцевальные студии пришлось закрыть. И она отправилась в Хантер Колледж в Нью-Йорке — освежить знания французского языка, а ещё через год — обучиться писательскому мастерству. Фаре было уже за 60, и оказалось, что ей всегда нравилось писать. А теперь она ещё и знала, как. Так появилась повесть «Я помню».

Книга впоследствии попала в раздел литературы для детей и подростков, так как главной героиней её была маленькая девочка Ханна. Но изначально таковой она задумана не была: это был скорее опыт написания мемуаров, воспоминаний о детстве, немного приправленных художественной выдумкой. Тем более, что героине Фара дала своё имя (напомним, что до эмиграции писательницу звали Ханна Краснопольская).
Сама Фара Линн посвятила книгу мужу, который «хоть и не знал, как сварить яйцо», но очень поддерживал все начинания жены.

Фара Линн скончалась в Нью-Йорке 12 мая 2002 года, не дожив два месяца до своего столетнего юбилея. Она очень надеялась, что эта её небольшая книжка сможет вдохновить кого-то ещё, ведь у каждого человека есть хотя бы одна история, которую можно поведать миру.

Фара Линн Краснопольски, «Я помню»
archive.org